Бессонница. Обычно Лол, как и подобает типичному "жаворонку", ложится спать не позже половины одиннадцатого. Но не сегодня. И не вчера. И даже, к гадалке не ходи, не завтра. Мало того, что она постоянно мерзла, так ещё и вихрем крутящиеся мысли в голове не давали возможности уснуть. Проворочавшись с боку на бок почти сорок минут, Шрагенхайм не выдержала и, нервно сбросив с себя одеяло, села на кровати и свесила ноги вниз. Определенно надо будет приобрести в Лиможе обогреватель. На ежедневной растопке камина я разорюсь. Совершенно бесполезная вещь, не понимаю, зачем Аннетт настояла на его постройке в моей комнате.
Балерина, понимая, что вряд ли уже уснет в ближайшие несколько часов, решила пошататься по Академии. Удобно быть проректором. Ни один охранник не посмеет заикнуться о комендантском часе. Напялив на себя первые попавшиеся под руку джинсы и майку-борцовку, она вышла из комнаты, повернула ключ в замочной скважине и, убедившись, что дверь закрыта от посторонних, отправилась странствовать по территории. Мисс Фокс, дежурившая нынешней ночью на входе в общежитие, приветливо махнула рукой Лолите, на что проректор кивнула со сдержанной улыбкой. Однако же, за несколько секунд до того, как она спустилась к выходу, впереди промелькнул чей-то силуэт. Инстинкт охотника мгновенно проснулся в танцовщице, и она ринулась следом за ничем не подозревающей жертвой.
Странно, до закрытия общежитий остался всего час. Кто бы это мог быть? И зачем она так поздно уходит куда-то? Неужели тайное рандеву?
Тут проректора кольнула совесть, что все-таки неприлично преследовать человека, тем более наблюдать тайком за чьим-то романтическим свиданием. Но она тут же отогнала мысли благим оправданием о том, что комендантский час в конце-концов придуман для их же безопасности. И что она не собирается подглядывать. Только догонит и предупредит. Потом сразу же отправится своей дорогой.
Маршрут незнакомки пролегал мимо парковой аллеи, затем наверх по лестнице факультета живописи и скульптуры.
Вот так задачка. Это что же, романтическое свидание в мастерской? Занятно.
Но, когда Лол вошла в помещение, заставленное скульптурами, и набрала в легкие воздуха, чтобы предупредить о позднем времени и риске остаться в мастерской на всю ночь, её восхищению не было предела. Сброшенная на пол ткань открывала взору потрясающее творение - её саму, черт возьми! Немка стояла, разинув рот. Бедолага была настолько шокирована увиденным, что потеряла дар речи. Спустя несколько секунд она смогла выдавить из себя только одно слово:
- Фантастика...

Кажется, незнакомка оказалась ни кем иным, как ваятелем проректорской копии. Ошарашенная присутствием Лол, она потеряла равновесие и упала, повредив скульптуры своих коллег по ремеслу. Теперь-то Шрагенхайм стало по-настоящему стыдно. Мало того, что она вторглась в мастерскую без разрешения, затем рассекретила чужую тайну, а теперь ещё и стала виновником порчи других, ни в чем не повинных скульптур. Балерина остановилась на месте, как вкопанная, стараясь не двигаться и только слушала гулкое эхо собственного сердечного ритма. Под ногами врассыпную валялись эскизы и наброски, чертежи и даже откуда-то взятая моя фотография.
Наверное, Аннетт где-то бросила папку со снимками. Вот уж не ожидала собственной 3D-копии. Нет, это действительно что-то невероятное.
Мои размышления и тишину прервали робкие слова приветствия.
- Добрый вечер, мисс...
Опять стыдно: даже имени своих сотрудников не знаю. Черт, что я стою, как истукан? Надо ж помочь встать.
Я протянула скульптору руку и помогла ей встать на ноги.
- Тут скорее я тебе помогать должна, - я улыбалась, хотя и не могла скрыть откровенного смущения, - Как теперь объяснять студентам и другим преподавателям причины разгрома? М-да... Накуролесили мы с тобой.
Однако, незнакомка чувствовала себя виноватой вовсе не за-за груды гипса, мрамора и гранита. Конфуз состоял в том, что она якобы осмелилась создать каменную меня.
- Вопросы? Какие могут быть вопросы к творцу шедевра, что за ерунду ты говоришь! - я старалась говорить мягко, заботливо, в максимально возможной успокаивающей интонации, - Ты превосходно поработала, у тебя здорово все получилось. Знаешь, нет критика придирчивей натуры. Я, как модель этой композиции, заявляю: ты просто обязана продолжить работу , более того, окончательно и бесповоротно её завершить.
Одновременно с этим Лол была озадачена: а почему очаровательная скромная блондинка решила создать именно её? Почему именно с этой фотографии? И, самое главное, что будет потом с этой скульптурой?

Все эмоции, переживаемые девушкой-скульптором, читались по её лицу, как со страниц открытой книги. Вот она ошарашенно вытаращила на меня глаза, недоумевая, почему я не сержусь. Вот меж бровей залегла морщинка - кажется, она недовольна тем, что проректор, столь уважаемый раньше ею человек, даже не знает её имени и фамилии. В этом она, признаться, абсолютно права, негоже мисс Шрагенхайм обезличивать таким бесцеремонным образом столь замечательных творческих людей. Далее незнакомка все-таки представилась и взялась за устную объяснительную. Лол слушала внимательно, не смея перебивать растерянную леди до тех пор, пока тезис не будет завершен.
- Мне очень приятно познакомиться с тобой, Сальма. Позволь и мне высказать свое слово. Маньяков и убийц мы сюда на работу не устраиваем, так что я ни в коем случае тебя не подозреваю в слежке. Я уверена, что ты потрясающий преподаватель. Этой работой, - Лолита кивнула на скульптуру себя, - ты в очередной раз подтверждаешь мои убеждения в том, что работающие в академии профессора не только умные, образованные и ответственные люди, но и талантливые исполнители своего ремесла.
Балерина хотела сказать многое, но язык подводил её, время от времени она срывалась на немецкий, и, осознавая, что Сальма не понимает её, косноязычно перефразировала сказанное на интернациональный английский.
- Фотографию наверное выбросила когда-то мисс Годар. Она любила меня фотографировать в свое время. Да и не только меня...
Где-то в отрывках памяти всплыл очень неприятный случай с бывшим деканом факультета живописи, рыжеволосой красавицей, имени и фамилии которой Шрагенхайм уже была не в силах вспомнить. Предрассудки касательно огненновласых дам остались далеко в прошлом, а вот ту ссору, созревшую на почве тайного фотографирования Годар рыженькой красотки, Лол забыть так и не смогла до сих пор. Откровенно говоря, балерина раскаивалась в содеянном. Но воспоминания оборвались занятным предложением Сальмы.
- Позировать? Но я никогда не...
Щеки проректора моментально вспыхнули румянцем смущения, и она опустила взгляд, будто всерьез заинтересовавшись черепками гипсовых изваяний, покоящихся теперь на полу. Но отказывать скульптору - значит, оскорбить его старания. Поэтому Лол едва заметно тряхнула волосами, улыбнулась всеми тридцатью двумя и стеснительно пробормотала:
- Эм... Ну, как мне тогда встать? Или лучше сесть? Может, я тогда схожу переоденусь, пуанты возьму из раздевалки?

На самом деле Лол абсолютно не умела и уж тем более не любила позировать. Но это касалось только фотографий, хотя Аннетт всегда делала качественные снимки с исключительно удачными ракурсами. Но у проректора были всегда серьезные проблемы с самооценкой, она критиковала практически каждую свою фотографию. Что до живописи и скульптуры - ей это показалось чрезвычайно увлекательным. Художник ведь рисует так, как видит, а не так, как есть на самом деле. То есть, если фотоаппарат снимает реально существующую действительность, то творец картины или статуи переносит эту обыкновенную реальность через себя, дополняя её своим мировосприятием, своими эмоциями. Наверное, поэтому девушка и согласилась поучаствовать в столь увлекательном мероприятии. Понятливо кивнув? балерина отправилась за нужным реквизитом. На мгновение остановившись у двери, она не удержалась и обернулась на Сальму. Глядя на расторопную белокурую красавицу, что-то в душе суровой немки зачирикало и защебетало, как бывает, когда видишь улыбающегося ребенка, нарисовавшего специально для тебя картинку, или белку, которая не побоялась забраться к тебе на руки за орехом.
В раздевалке танцовщиц проректор резким щелчком включила свет и, безошибочно определив свой шкафчик, вынула необходимые атрибуты: балетную обувь, шифоновую однослойную юбку выше колена и черный гимнастический купальник, который она одевала редко, но, если такое и случалось, то выглядела очень колоритно.
Вернувшись в мастерскую, где все уже было готово и даже убрано, Лол снова замялась в нерешительности.
- Эм... Я переоденусь при тебе, ты же не против? Просто было бы неловко встретить кого-нибудь при всем параде, - с этими словами балерина указала на стиснутые в руках купальник, юбку и пуанты.
Не дожидаясь разрешения, Шрагенхайм просто отвернулась, не утруждая себя даже спрятаться где-нибудь, переоделась и, шлепая босыми ногами по полу, снова обратилась к скульптору:
- Мне сесть или лучше стоя? По-моему, получилось бы здорово изобразить меня сидящей на полу и завязывающей ленты вокруг щиколоток. Не находишь?

Хотя Лол и старалась переодеваться в балетную форму как можно быстрее, от её интуиции не могло укрыться то, что Сальма где-то поодаль вспыхнула от смущения.Такая реакция несколько позабавила проректора, но вынуждать краснеть скульптора и дальше она не хотела. Поэтому, выслушав ответ на творческое предложение, молча кивнула и села именно так, как попросила учтивая светловолосая леди.
- Сколько угодно, дорогая, можешь не торопиться. Как говорила одна моя малоизвестная знакомая: "У нас ещё вся ночь впереди". Главное, чтобы я не уснула в такой позе, а то потом меня будет проблематично разогнуть, - с этими словами балерина усмехнулась и ушла с головой в наблюдение за работой Сальмы.
Шрагенхайм старалась сидеть неподвижно, но, как это обычно и бывает, сначала зачесался нос, потом неприятно заколола вшитая изнутри купальника бирочка с инструкцией по правильной стирке (в то время как на занятиях неудобств она абсолютно никаких не доставляла), а через несколько минут её и вовсе охватила зевота. Пряча сонную физиономию за милой, пусть и чуть фальшивой улыбкой, девушка умоляла мысленно Сальму сделать крохотный перерыв, но одновременно с этим боялась спугнуть столь эфемерную и хрупкую вещь, которая воцарилась в мастерской, а именно вдохновение. Лолита не по-наслышке знала, как бывает трудно сладить со строптивой музой, которая является в самый неподходящий момент (например, в самом начале пары по классике или на романтическом свидании где-нибудь на берегу озера). Когда так хочется просто включить музыку, прогнать всех вон и танцевать, танцевать до упаду, до потери сознания, до последнего вздоха. Благо, скульптор на минуту отвлеклась от работы и задала компрометирующий вопрос. Лол поджала и чуть скривила губы, раздумывая над ответом, затем неторопливо попыталась сформулировать принятое решение:
- Думаю, она будет отлично смотреться в фойе хореографического факультета. Дабы вдохновлять на подвиги младшее поколение. А почему ты не можешь оставить её у себя? Если тебе нужна помощь в транспортировке, я могу договориться с охранницами, мисс Фокс и мисс Блэк. Или ты опасаешься, что в твоей комнате для неё будет мало места?

Наконец-то Сальма сообщила о том, что вечерний план полностью выполнен (а может быть, даже перевыполнен). Лол вздохнула с облегчением и с некоторой заторможенностью и ленцой встала из уже порядком надоевшей позы. Некоторые суставы тела балерины одобрительно хрустнули, и Лол, убедившись в том, что кровь получила доступ для нормальной циркуляции по организму, подошла вплотную к скульптору.
- Моя заслуга в этой работе ничуть не больше воробьиного клюва. Тем более, её вообще не было бы, не застукай я тебя двумя часами раньше здесь в компании моего неподвижного дубликата.
Проректор не могла не отметить, насколько сильно изменилась каменная Лол с того момента, как впервые была замечена оригиналом. Шрагенхайм долго вглядывалась в черты собственного лица, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. Рассматривая её с каждой секундой все подробнее, девушка отмечала некоторые недостатки и ассимметрию, присущую, в принципе, им обеим, а также некоторые нюансы, явно приукрашенные руками Сальмы. Челка слишком аккуратно ниспадает на лоб. У меня она вечно торчит как попало...
- Нет, я вовсе не устала, - ответила танцовщица творцу алебастрового шедевра, с огорчением провожая взглядом ниспадающую драпировку покрывала, а затем и удаляющуюся восвояси Сальму
Подумать только, однажды она... Или я? В общем, однажды она поселится в фойе Академии и будет жить там почти бесконечно. Я умру, здесь будут руководить и преподавать совершенно другие люди, а она все будет стоять и смотреть на прекрасных юных дарований, приходящих учиться. А что потом? Может, её продадут за нереальные деньги? Или выбросят за ненадобностью. Или вообще произойдет третья мировая, и она будет раздроблена на миллионы маленьких камушков каким-нибудь вражеским снарядом... Главное, чтобы она прожила дольше меня. И Лол почему-то пришла к выводу, что именно этого ей хотелось бы больше всего на свете.
На башне парадного входа в Академию гулко пробили часы, оповестив всех в округе, что стрелки сомкнулись на самом верху. Полночь... Так поздно. Пора к себе, действительно. Завтра первая пара у третьего курса, не дай бог просплю.
И, бросив напоследок прощальный взгляд на скульптуру под покрывалом, Шрагенхайм направилась в общежитие.

===> общий холл общежитий